На самой грани вечной тьмы, где Солнца лик поделен
Господней твердою рукой на светоч и на мрак,
Подняв щиты, стояли мы. Мой герб -- цвет асфодели,
И розой чёрною, как смоль, свой щит отметил враг.
Я шёл вперёд -- он не пускал. Я -- шаг, но он на страже,
И отступали он и я от света рубежа.
Огнём сверкал мой Алисталл, его же меч тлел сажей,
И ни один из двух клинков врага не отражал.
"Пусти, -- сказал я, -- отойди, открой мне путь в бессветье.
Я принесу в твою страну сияние огня.
Я -- света верный паладин, смирись, о рыцарь, с этим.
Ты -- тьма, ты должен отступить и пропустить меня".
Ответил он: "Иди в свой мир. Не нарушай границы.
Знай, неприкосновенен свет, пока не ранишь тьму.
Готов мой меч, мой Ареннир, с твоим клинком скреститься,
Я не пущу тебя сюда и света не приму.
Нет среди истин столь простой, чтоб были ей покорны
И свет и тьма. Пусть Солнца свет палит твою страну,
Но вот за этою чертой сияет Солнце чёрным,
А посему -- тьму предпочту я свету твоему."
Как прост был мир в те времена, пока он был поделен
На Чёрный Мир и Белый Мир -- до рокового дня,
Когда великая война меж Белой Асфоделью
И Розой Чёрную смешать сумела два огня.
С тех пор на Солнце свет и тьма вошли друг другу в лона
И породили все цвета, смешали их, и вновь
Распались на добро и зло, на плети и на стоны,
На ночь и день, на жизнь и смерть, на подлость и любовь.